Недавно мне предложили помочь одним людям с постановкой. Я согласилась и офигела от пьесы, которую они решили ставить.
Надо сказать, что эти люди - даже не аматоры, а просто почти случайные люди, которым принудительно поручили поучаствовать от факультета в театральном фестивале. И тут амбициозный "режиссер" берет "Физиков" Дюрренматта.
"Физиков".
Эту мрачнейшую "комедию", пропитанную безумием разного рода.
"А почему бы и нет," - подумала я.
Конечно, по-настоящему желаемого результата не будет. Конечно, я бы с опытными любителями эту пьесу не решилась поставить.
И все равно подумала "а почему бы и нет".
Мне только раз приходилось ставить безумие на сцене. На первом курсе, с единственным знакомым мне непрофессиональным актером, способным естественно сыграть безумие. У него сейчас хорошая и перспективная работа, активная жизненная позиция и он ведет очень успешную общественную деятельность. Тогда он доучивался на радиофизика, у него были густые черные кудри с ранней сединой и огромные, просто невыносимо глубокие черные глаза. Будь я тогда не "опытной" 17-летней идиоткой, влюбилась бы.
У него была роль съехавшего с катушек гениального писателя. Гениального в перспективе, а поехавшего уже сейчас. Когда мы ставили кульминационную сцену его безумия, это была магия. У него был стих - любовная лирика о частях речи. Я никогда не видела, чтоб кто-то так отчаянно любил и желал другого человека, как он говорил о междометиях. Тогда было легко - у чувака безумие было не только внутри, оно клубилось в сердце, сочилось из глаз, срывалось с языка. Как у любого талантливого человека, занимающегося своим любимым делом.
Сейчас товарищам-театралам очень повезло, что у исполнителя главной роли тоже есть такое безумие, хоть и намного глубже запрятано. Надо было только взять палку подлиннее и ткнуть в зверя внутри. И выстоять под ударом, заставить этого зверя говорить с тобой и зрителем. Поэтому мы с ним минут пятнадцать говорили о его роли, пока ранние Радиохэд методично вкручивали в наши мозги шурупы. Десять минут из пятнадцати мы друг на друга орали: я - унижая его персонажа, а он - оправдываясь. Пока он вдруг не замолчал и не объяснил (тихо и спокойно), почему он убил женщину, которую любил. Это было потрясающе логичное, стройное и потому уродливое умозаключение. Настолько стройные и логичные мотивы бывают только у безумных людей.
После этого мы отрепетировали сцену убийства. Девочка-жертва по-настоящему испугалась - у нашего Мебиуса безумие срывалось с языка и дрожало на кончиках пальцев. Оно смотрело голодными глазами из его глаз.
Человеческих глаз. Куда там всяким глюкам в виде царей соломонов.
Когда репетиция закончилась, я вышла из зала и наконец-то расслабилась. Оказывается, у меня тоже жутко тряслись руки, а на наго накатила такая слабость, что пришлось сесть. Зато я давно не чувствовала себя такой живой. Будто каждая клеточка организма кричала, что жива.
Не знаю, что у там у меня по части таланта, но я тоже занималась любимым делом.
И решила еще с полчаса в зеркала не смотреть.